«Мы уступили им свои полки и сбежали с поля»
Интервью главы Минсельхоза Александра Ткачева
О новых сельскохозяйственных законах и регламентах, штрафах за фальсификацию, финансировании АПК и импортозамещении в винном секторе в интервью «Газете.Ru» и агентству RNS в рамках ПМЭФ-2016 рассказал министр сельского хозяйства Александр Ткачев.
Как отбить рынок у «врагов»
— Александр Николаевич, одним из последних решений, касающихся продовольственного эмбарго, было ослабление ограничений для производителей детского питания. Расскажите, в чем была причина таких мер и есть ли предпосылки для изменения списка запрещенных продуктов для других производителей?
— Вы знаете, это была точечная мера. Мы сделали это прежде всего для поддержания производителей детского питания в России, которые используют органические продукты. Мы пока не имеем стандартизации органических продуктов, норм и правил.
И закон об органическом продовольствии, который сегодня в том числе по инициативе Минсельхоза проходит согласование со всеми заинтересованными ведомствами, очень надеюсь, будет принят в этом году.
После этого мы сможем производить у себя в стране органические продукты питания, и, таким образом, отпадет необходимость в поставках импортной продукции. Но я хочу сказать, что в вопросе ослабления эмбарго речь идет всего лишь о 700–800 тоннах, которые поставляются из-за рубежа. Это совершенно незначительное количество.
— То есть это было сделано только для отдельных производителей?
— Да, меры приняты потому, что мы должны кормить своих детей правильным качественным продуктом. Но после того, как закон вступит в силу, я думаю, эту нишу мы в будущем закроем, хотя это будет и нескоро. Рынок органической продукции в стране находится в зачаточном состоянии. Если брать мировую практику, то доля органики делится примерно надвое. 50% с лишним производится в Америке, и большая часть остального — в Евросоюзе. В России может быть около 1% производится, что ничтожно мало, ведь мы находимся в начале пути. Но я уверен, что наши экологически чистые продукты, без ГМО, будут востребованы, как только мы создадим прецедент на рынке, примем правовую норму. У нас есть предприятия, которые хотят этим заниматься. Спрос на органические продукты пока невысокий, но он будет расти, особенно когда наши товары пойдут на экспорт, у меня есть большие надежды на этот счет.
— Есть прогнозы по тому, насколько крупным может быть рынок органической продукции в России?
— Мне сложно сейчас оценить его, я уже сказал, что на нас сейчас приходится только 1% от мирового рынка, а совокупный объем органики составляет около $100 млрд.
Но через пять лет мировой рынок будет уже $200–250 млрд.
В России все зависит от многих факторов. Прежде всего, мы должны накормить себя простыми продуктами питания, закрыть все дефицитные ниши в мясе, молоке, у нас этого еще нет. Ведь те страны, которые занимаются органикой, давно накормили себя и, в общем-то, здорово последние десятилетия кормили нас с вами. А мы, так сказать, уступили им свои полки, сбежали с поля боя и уступили врагу, образно выражаясь. И конечно, это нездорово. Поэтому мы сейчас возвращаем свои позиции. Когда мы освоим этот уровень производства, будем активно думать об органике.
— Кстати, если мы говорим о качестве продовольствия, то остро стоит вопрос о фальсификации продуктов и об отсутствии маркировки. Когда будет решение по этому вопросу?
— Этот вопрос очень активно сейчас прорабатывается со странами ЕврАзЭС. Надо отдать им должное, у нас нет больших противоречий, мы понимаем друг друга. Наши коллеги, партнеры по союзу, тоже озабочены фактом фальсификации. И их беспокоит, что горе-предприниматели, особенно в молочной промышленности, очень активно используют немолочные жиры.
Очень надеюсь, что осенью мы примем технический регламент. Новая маркировка, которая будет присутствовать на этикетках молочной продукции, повысит прозрачность рынка и конкурентоспособность производителей, которые делают молочные продукты из настоящего молока.
Этот регламент поддержит их, и наши сельхозтоваропроизводители его давно ждали.
— Повлияют ли новые стандарты на стоимость продукции?
— Знаете, это копеечные вещи, потому что все в этом заинтересованы, и скажу вам почему. Добросовестные товаропроизводители, переработчики молока заинтересованы в том, чтобы показывать состав продукта, чтобы потребитель знал, из чего сделано молоко. И мы надеемся, что маркировка поможет потребителю выбрать настоящее молоко, а не молоко с добавлением пальмового масла, кокосового масла и так далее. Люди увидят, скажут: «Слушайте, что-то здесь какая-то пальма», и будет у них маленькое отторжение, они будут искать на прилавках чистые продукты.
— А что будет с ключевой проблемой, со штрафами для фальсификаторов?
— Их ждут достаточно большие штрафы, до 1 млн руб. для юридических лиц. Это во многом отрезвит рынок и недобросовестных производителей.
— Миллион рублей за первое нарушение или это максимальный штраф?
Бюджет пойдет на экспорт
— Как известно, уже началось обсуждение бюджета. Александр Николаевич, в текущих сложных экономических условиях в какой степени оптимизация бюджетных трат может затронуть сектор АПК?
— Мы очень надеемся, что сокращений не произойдет. Тем более есть благоприятный фактор, который заключается в том, что комиссию по АПК возглавляет премьер-министр и руководство будет непосредственно участвовать в принятии таких решений, контролировать расходование средств, и, естественно, нам будет проще информировать руководителя правительства о нашем потенциале, может быть, нехватке средств и каких-то других проблемах.
Я считаю, что сельское хозяйство растет лучше других отраслей нашей экономики, поэтому грех как-то урезать, подрезать и останавливать это развитие. Потому что это не просто 3% роста, за этим стоит огромное количество людей, предприятий, налоговая база, и мы тем самым закрепляем людей на селе.
— Понятно, что Минсельхоз не хочет, чтобы ему сокращали финансирование программы...
— Я вас уверяю, что и руководство страны тоже не хочет сокращения программы Минсельхоза, потому что это не просто министерству непосредственно все делать, а дальше это наши сельхозтоваропроизводители. Зачем рубить сук, на котором будет рост, на котором идет движение, будет развитие.
Сельское хозяйство развивает и сопутствующие отрасли экономики: машиностроение, сельхозмашиностроение, обрабатывающую промышленность. Мы покупаем много ГСМ (горюче-смазочные материалы. — «Газета.Ru»), очень много металла, мы много строим в сельском хозяйстве, всякие комплексы по содержанию животных, покупаем оборудование в конце концов. Во всем мире такой драйвер экономики — сельское хозяйство.
— Поддержка, безусловно, нужна, но у нас есть такие отрасли, которые уже очень хорошо развиты, например свиноводство, птицеводство, и есть отрасли, которые только начинают зарождаться, овощеводство или аквакультура. Если из-за сложных условий будет сокращено финансирование, для каждой отрасли оно будет сокращаться равномерно?
— Что касается свиноводства и птицеводства, мы обсуждаем поддержку этих направлений, потому что мы уже насыщаем свой рынок. У нас есть в плане и овощеводство, и производство плодов, фруктов, молока, мяса говядины — это вещи, которые нам предстоит еще пять-семь лет наращивать и тем самым закрывать этот дефицит.
Но с другой стороны, по мясу свинины и птицы у нас очень хорошая экспортная составляющая, и обидно было бы сокращать производство.
Мы должны наращивать (экспорт. — «Газета.Ru»). Весь мир экспортирует, каждая страна Евросоюза или Америка, все борются за экспорт. Поэтому, накормив себя, мы должны дальше идти. Зарабатывать валюту в страну.
— Импортозамещение в вине тоже важная для России отрасль. Не так давно Минсельхоз подсчитал, что площадь виноградников в России сокращается и сбор винограда падает. Какие меры будут приниматься для поддержки отрасли?
— У нас достаточно регионов в стране, которые готовы возделывать виноград и делать вино отличного качества. Для этого нужны две составляющие. Первая: мы должны продолжать поддержку закладки новых виноградников и выкорчевку старых, поддержку покупки шпалеры. Всего примерно три-четыре направления, где мы должны поддерживать производителей.
И второе: в какой-то мере нужно сдерживать рынок импортных виноматериалов. Потому что 30% мы вина завозим готового в бутылках, 30% производим у себя собственного вина и 30% завозим в виноматериалах в трюмах через порты.
Потом это все расходится по винзаводам, и здесь мы под собственными брендами разливаем. Конечно, это уже недобросовестная конкуренция, в том числе из-за этого у нас малая закладка винограда, это сдерживает рост. Потому что надо заложить виноград и пять-семь лет ждать, пока он вырастет. А так пришел, разлил, продал, получил прибыль и так далее. По этим направлениям будем работать, и я надеюсь, что у нас получится очень серьезный эффект.
— Интересуются ли иностранцы локализацией производства вина в России? Например, французы или чехи?
— У нас есть чешские инвестиции на юге страны. Это инвестиции в виноград. Они заложили виноград, и мы, в общем-то, их поддерживаем, они добросовестные. Мы их воспринимаем как российских инвесторов, они также строят свои перерабатывающие предприятия.
Карина Романова, Елена Сухорукова
https://www.gazeta.ru/business/2016/06/17/8314103.shtml
О новых сельскохозяйственных законах и регламентах, штрафах за фальсификацию, финансировании АПК и импортозамещении в винном секторе в интервью «Газете.Ru» и агентству RNS в рамках ПМЭФ-2016 рассказал министр сельского хозяйства Александр Ткачев.
Как отбить рынок у «врагов»
— Александр Николаевич, одним из последних решений, касающихся продовольственного эмбарго, было ослабление ограничений для производителей детского питания. Расскажите, в чем была причина таких мер и есть ли предпосылки для изменения списка запрещенных продуктов для других производителей?
— Вы знаете, это была точечная мера. Мы сделали это прежде всего для поддержания производителей детского питания в России, которые используют органические продукты. Мы пока не имеем стандартизации органических продуктов, норм и правил.
И закон об органическом продовольствии, который сегодня в том числе по инициативе Минсельхоза проходит согласование со всеми заинтересованными ведомствами, очень надеюсь, будет принят в этом году.
После этого мы сможем производить у себя в стране органические продукты питания, и, таким образом, отпадет необходимость в поставках импортной продукции. Но я хочу сказать, что в вопросе ослабления эмбарго речь идет всего лишь о 700–800 тоннах, которые поставляются из-за рубежа. Это совершенно незначительное количество.
— То есть это было сделано только для отдельных производителей?
— Да, меры приняты потому, что мы должны кормить своих детей правильным качественным продуктом. Но после того, как закон вступит в силу, я думаю, эту нишу мы в будущем закроем, хотя это будет и нескоро. Рынок органической продукции в стране находится в зачаточном состоянии. Если брать мировую практику, то доля органики делится примерно надвое. 50% с лишним производится в Америке, и большая часть остального — в Евросоюзе. В России может быть около 1% производится, что ничтожно мало, ведь мы находимся в начале пути. Но я уверен, что наши экологически чистые продукты, без ГМО, будут востребованы, как только мы создадим прецедент на рынке, примем правовую норму. У нас есть предприятия, которые хотят этим заниматься. Спрос на органические продукты пока невысокий, но он будет расти, особенно когда наши товары пойдут на экспорт, у меня есть большие надежды на этот счет.
— Есть прогнозы по тому, насколько крупным может быть рынок органической продукции в России?
— Мне сложно сейчас оценить его, я уже сказал, что на нас сейчас приходится только 1% от мирового рынка, а совокупный объем органики составляет около $100 млрд.
Но через пять лет мировой рынок будет уже $200–250 млрд.
В России все зависит от многих факторов. Прежде всего, мы должны накормить себя простыми продуктами питания, закрыть все дефицитные ниши в мясе, молоке, у нас этого еще нет. Ведь те страны, которые занимаются органикой, давно накормили себя и, в общем-то, здорово последние десятилетия кормили нас с вами. А мы, так сказать, уступили им свои полки, сбежали с поля боя и уступили врагу, образно выражаясь. И конечно, это нездорово. Поэтому мы сейчас возвращаем свои позиции. Когда мы освоим этот уровень производства, будем активно думать об органике.
— Кстати, если мы говорим о качестве продовольствия, то остро стоит вопрос о фальсификации продуктов и об отсутствии маркировки. Когда будет решение по этому вопросу?
— Этот вопрос очень активно сейчас прорабатывается со странами ЕврАзЭС. Надо отдать им должное, у нас нет больших противоречий, мы понимаем друг друга. Наши коллеги, партнеры по союзу, тоже озабочены фактом фальсификации. И их беспокоит, что горе-предприниматели, особенно в молочной промышленности, очень активно используют немолочные жиры.
Очень надеюсь, что осенью мы примем технический регламент. Новая маркировка, которая будет присутствовать на этикетках молочной продукции, повысит прозрачность рынка и конкурентоспособность производителей, которые делают молочные продукты из настоящего молока.
Этот регламент поддержит их, и наши сельхозтоваропроизводители его давно ждали.
— Повлияют ли новые стандарты на стоимость продукции?
— Знаете, это копеечные вещи, потому что все в этом заинтересованы, и скажу вам почему. Добросовестные товаропроизводители, переработчики молока заинтересованы в том, чтобы показывать состав продукта, чтобы потребитель знал, из чего сделано молоко. И мы надеемся, что маркировка поможет потребителю выбрать настоящее молоко, а не молоко с добавлением пальмового масла, кокосового масла и так далее. Люди увидят, скажут: «Слушайте, что-то здесь какая-то пальма», и будет у них маленькое отторжение, они будут искать на прилавках чистые продукты.
— А что будет с ключевой проблемой, со штрафами для фальсификаторов?
— Их ждут достаточно большие штрафы, до 1 млн руб. для юридических лиц. Это во многом отрезвит рынок и недобросовестных производителей.
— Миллион рублей за первое нарушение или это максимальный штраф?
— Потом последует приостановка деятельности. Это будут жесткие меры.
— Как известно, уже началось обсуждение бюджета. Александр Николаевич, в текущих сложных экономических условиях в какой степени оптимизация бюджетных трат может затронуть сектор АПК?
— Мы очень надеемся, что сокращений не произойдет. Тем более есть благоприятный фактор, который заключается в том, что комиссию по АПК возглавляет премьер-министр и руководство будет непосредственно участвовать в принятии таких решений, контролировать расходование средств, и, естественно, нам будет проще информировать руководителя правительства о нашем потенциале, может быть, нехватке средств и каких-то других проблемах.
Я считаю, что сельское хозяйство растет лучше других отраслей нашей экономики, поэтому грех как-то урезать, подрезать и останавливать это развитие. Потому что это не просто 3% роста, за этим стоит огромное количество людей, предприятий, налоговая база, и мы тем самым закрепляем людей на селе.
— Понятно, что Минсельхоз не хочет, чтобы ему сокращали финансирование программы...
— Я вас уверяю, что и руководство страны тоже не хочет сокращения программы Минсельхоза, потому что это не просто министерству непосредственно все делать, а дальше это наши сельхозтоваропроизводители. Зачем рубить сук, на котором будет рост, на котором идет движение, будет развитие.
Сельское хозяйство развивает и сопутствующие отрасли экономики: машиностроение, сельхозмашиностроение, обрабатывающую промышленность. Мы покупаем много ГСМ (горюче-смазочные материалы. — «Газета.Ru»), очень много металла, мы много строим в сельском хозяйстве, всякие комплексы по содержанию животных, покупаем оборудование в конце концов. Во всем мире такой драйвер экономики — сельское хозяйство.
— Поддержка, безусловно, нужна, но у нас есть такие отрасли, которые уже очень хорошо развиты, например свиноводство, птицеводство, и есть отрасли, которые только начинают зарождаться, овощеводство или аквакультура. Если из-за сложных условий будет сокращено финансирование, для каждой отрасли оно будет сокращаться равномерно?
— Что касается свиноводства и птицеводства, мы обсуждаем поддержку этих направлений, потому что мы уже насыщаем свой рынок. У нас есть в плане и овощеводство, и производство плодов, фруктов, молока, мяса говядины — это вещи, которые нам предстоит еще пять-семь лет наращивать и тем самым закрывать этот дефицит.
Но с другой стороны, по мясу свинины и птицы у нас очень хорошая экспортная составляющая, и обидно было бы сокращать производство.
Мы должны наращивать (экспорт. — «Газета.Ru»). Весь мир экспортирует, каждая страна Евросоюза или Америка, все борются за экспорт. Поэтому, накормив себя, мы должны дальше идти. Зарабатывать валюту в страну.
— Импортозамещение в вине тоже важная для России отрасль. Не так давно Минсельхоз подсчитал, что площадь виноградников в России сокращается и сбор винограда падает. Какие меры будут приниматься для поддержки отрасли?
— У нас достаточно регионов в стране, которые готовы возделывать виноград и делать вино отличного качества. Для этого нужны две составляющие. Первая: мы должны продолжать поддержку закладки новых виноградников и выкорчевку старых, поддержку покупки шпалеры. Всего примерно три-четыре направления, где мы должны поддерживать производителей.
И второе: в какой-то мере нужно сдерживать рынок импортных виноматериалов. Потому что 30% мы вина завозим готового в бутылках, 30% производим у себя собственного вина и 30% завозим в виноматериалах в трюмах через порты.
Потом это все расходится по винзаводам, и здесь мы под собственными брендами разливаем. Конечно, это уже недобросовестная конкуренция, в том числе из-за этого у нас малая закладка винограда, это сдерживает рост. Потому что надо заложить виноград и пять-семь лет ждать, пока он вырастет. А так пришел, разлил, продал, получил прибыль и так далее. По этим направлениям будем работать, и я надеюсь, что у нас получится очень серьезный эффект.
— Интересуются ли иностранцы локализацией производства вина в России? Например, французы или чехи?
— У нас есть чешские инвестиции на юге страны. Это инвестиции в виноград. Они заложили виноград, и мы, в общем-то, их поддерживаем, они добросовестные. Мы их воспринимаем как российских инвесторов, они также строят свои перерабатывающие предприятия.
Дело в том, что из-за таких факторов производство винограда и вина
имеет низкую маржинальность, низкую рентабельность — крайне низкую.
Поэтому там нет очереди инвесторов. Нам надо создавать предпосылки для
того, чтобы люди вкладывали свои средства, инвестиции, зарабатывали. Это
трудоемкий и трудноокупаемый процесс, но он должен приносить людям
доходы, тогда это будет интересно. Тогда мы увеличим в два-три раза наши
площади винограда, в десятки раз увеличим заводы по переработке, а
значит, будем создавать российское вино. Это возможно. Крым, Кавказ, юг
России.
https://www.gazeta.ru/business/2016/06/17/8314103.shtml
| Tweet | ||
