Пока клубочек катится...

Заместитель председателя Севастопольского регионального меджлиса, член общественной палаты Севастополя, председатель комиссии по межнациональным и межконфессиональным отношениям и охране памятников (в ОП)  -- так записал в моем блокноте все свои общественные регалии мой собеседник Талят Сейдаметович Сулейманов. У него очень четкий, почти каллиграфический почерк, безупречная грамотность. Я сказал ему об этом. Комплимент он принял частично:
   
-- Вот у отца почерк действительно был каллиграфическим. Что касается грамотности... Я, прежде чем озвучить фразу на крымскотатарском, в уме проговариваю ее по-русски. Вряд ли этим можно гордиться. Просто констатация... Многие крымские татары родным языком не владеют совсем. И в этом мы на сегодня видим не просто проблему, а реальную опасность для национальной самоидентификации. Чтобы уничтожить нацию, достаточно, чтобы люди забыли свой язык и свою историю... В депортации нам крымскотатарский не преподавали. То, что язык жив, в значительной степени заслуга старших поколений. Передавали на бытовом уровне. Да и сейчас то же самое. Но появился один принципиальный нюанс. Мы вернулись домой, на родину... И было бы обидно, будучи народом и находясь на земле предков, именно теперь утратить свой язык.

-- Талят Сейдаметович, о проблемах языкознания мы с вами обязательно поговорим, но чуть позже. Сейчас о том, что читается между строк начала нашего разговора... О том, что в контексте крымских реалий давно получило устойчивый термин «татарский вопрос».
-- Наше национальное движение в конце 80-х годов прошлого столетия поставило задачу: возвращение на родину и восстановление государственности. Эта формулировка предложена не конкретным лидером или лидерами, этого потребовал народ. Как частичка этого народа могу интуитивно объяснить, почему. Знаете, сколько крымских татар живет на земле? 11 миллионов. А сколько в Крыму? 300 тысяч. Никто из всех, кто уезжал в разное время, не вернулся. И не вернется. Мне доводилось близко общаться с соплеменниками, живущими в других странах. Встречался, например, с литовскими татарами. 600 лет назад их предков по просьбе великого князя Литвы Витаутаса Великого крымский хан отправил на службу в дворцовую гвардию. Они там осели, расселились, стали военной знатью, фамилии переделали на литовский лад -- Асанавичусы, Барашевскисы... Веру сохранили. Язык забыли. Сегодня не знают ни одного слова на родном языке. Равно как польские и белорусские татары...

Самая большая диаспора крымских татар живет сейчас в Турции. Они не ассимилировались, язык сохранили. Но тоже не вернутся. Не хотят. Успешно интегрировались в систему общественных и экономических отношений страны. У русских по такому поводу говорят: от добра добра не ищут. По сути, те, кто сейчас живет на исторической родине, -- результат двухвековой селекции. Потомки тех, кто, вопреки всему или несмотря ни на что, предпочел оставаться дома, в Крыму. Щемящее чувство Родины увозили с собой в эшелонах. На Урал... В Узбекистан... Мои дедушка и бабушка, две сестры отца увозили его через Германию, куда их угнали в 44-м немцы. Отец Вену освобождал, в нескольких километрах был от лагеря, в котором их содержали. Не знал... Встретились уже в Узбекистане, куда семью прямо из лагеря и отправили. Отцовский дом на ул. Ивана Голубца (тогда ул. Суворова) до сих пор стоит. Все пережил, а хозяев так и не дождался.

Я родился в Узбекистане. И знаете, что запомнилось из детства больше всего? Общая уверенность: мы здесь ненадолго, мы вернемся. В деревне моей матери, в Крыму, сейчас она называется Лекарственное, тогда -- Агъач-Эль, жила одна русская семья. Так это стало традицией: там, в Узбекистане, дяде Васе (мы звали его Вася-акъай) собирали деньги на билет, и он раз в год приезжал и рассказывал, как там, на родине, у кого в каком состоянии дом. Я несколько раз присутствовал при этих разговорах, на которые собиралось по 30-40 семей. Как на большой праздник.

Решение вернуться принял народ. Севастопольский региональный меджлис как орган народовластия тоже выбирал народ. У нас все это происходит очень неформально. Как говорится, внутри себя у нас очень часто случаются жесткие и порой весьма бескомпромиссные дискуссии. Представительные функции доверят не сразу и не каждому. А если доверили, это спокойной жизни в дальнейшем не гарантирует. Скорее, наоборот, они тебя на собраниях еще и критиковать будут: а почему это не сделали? А это почему сделали не так? У каждого свое мнение. Но когда принимается коллективное решение, это уже решение для всех. Я объяснил?

-- Скажем так, лично я понял. А прокурор Крыма Наталья Поклонская через Верховный суд республики инициирует запрет деятельности меджлиса крымскотатарского народа на основании статьи 9 ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности»...

-- В детстве детей пугают «бабаем». Не хотелось бы, чтобы слово «меджлис» ассоциировалось у крымчан с этим неведомым, но страшноватым мифическим существом. В переводе на русский меджлис -- это собрание. То есть именно то слово, которое максимально точно отражает механизм принятия решений в нашем сообществе. Орган внутреннего самоуправления. Если кого-то пугает слово «меджлис» -- значит его надо запретить? Но тогда не только в Крыму. Давайте и в большой России запретим. Там меджлисов много...

Суть в другом. И очень хотелось бы, чтобы эту суть поняли земляки-крымчане (имею в виду всех, кто живет на полуострове). Задам вопрос не риторический: где сейчас находится крымскотатарский народ? 300 тысяч -- здесь, в Крыму. А там, за перешейком, в Херсонской области, сколько? И кто такой, например, Ленур Ислямов, который формирует батальоны и объявляет джихад?

Наш народ эти вопросы волнуют сейчас не меньше, намного больше, чем остальных крымчан. 200 лет назад крымских татар пугали тем, что будут перекрещивать в другую веру. Многие поверили, испугались, уехали и больше не вернулись. Хотя никого насильно не перекрестили. Мы вернулись. Чего нам это стоило, знаем только мы. Смогли вот... Моему народу есть что терять.

Известный крымский этнограф, историк и писатель Евгений Марков в своих знаменитых «Очерках Крыма» (первое издание вышло в 1883 году) сказал о крымских татарах, что это мудрый народ, который любит вести беседу и, размышляя, принимать решение. Это очень точное наблюдение. И то, что сейчас происходит на границе Крыма, не вписывается в эту традицию. Нас это не может не тревожить. Нам, живущим здесь, а не там, это не нравится ни по сути, ни по форме. Крымские татары сломя голову куда-то не побегут. Конечно, обращали внимание на эмблему на нашем флаге. Это не буква Т, как многие думают. Это -- символ весов, обозначение справедливости, взвешенности, не обмана.

У себя в селе (Родное, - Ред.) я еще и председатель мусульманской общины. Был на курултае, созванном нашим муфтиятом -- духовным управлением мусульман Крыма,  по поводу складывающейся ситуации. Муфтий собрал комиссию из богословов. Они рассматривали вопрос. Согласно Корану, законам Шариата. Отчет комиссии и лег в основу принятой курултаем фетвы (исламская правовая норма,- Ред.), запрещающей мусульманам участвовать в батальоне Ленура Ислямова. Ученые-богословы выяснили, что это -- вооруженная группа людей. Не армия. У нас нет оснований считать иначе. Это богословы так сказали, люди, обладающие знаниями и наделенные полномочиями.

А вот у Ислямова нет полномочий объявлять джихад. Это прерогатива главного духовного лица, т.е. муфтия Крыма Эмирали Аблаева. Джихад объявляется в том случае, если есть препятствие для развития ислама: закрыли мечеть, негде молиться, запрещают молиться, не разрешают читать Коран. Тогда муфтий имеет право объявить джихад. Ничего подобного в Крыму нет. Если муфтий призывает к созиданию, почему мы должны бежать со своей родины к тем, кто в соответствии с фетвой вне закона?

-- То есть крымских татар на полуострове не волнует, какое решение примет Верховный суд Крыма?

-- Нам оно интересно, но оно никак не повлияет на жизнь крымских татар на полуострове. Мы свое решение уже приняли.

-- А что влияет на жизнь крымскотатарского населения полуострова?

-- Политика -- меньше всего. Сейчас, по крайней мере. Первоочередные важные политические решения на сегодня уже приняты. Продекларировано, что в Крыму и Севастополе -- три государственных языка, в том числе и крымскотатарский. Президент Российской Федерации Владимир Путин подписал указ о реабилитации депортированных народов. Объявлено о федеральной целевой программе на обустройство депортированных в Крыму и Севастополе ценой в 10 млрд рублей, которой предусмотрено: строительство многоквартирных домов для репатриантов; закрепление крымскотатарского языка в качестве одного из трёх официальных языков республики; создание крымскотатарского общественного телеканала и радиостанции; введение татарских представителей в республиканские органы власти и т.д. Еще два года назад мы о таком и мечтать не смели...

-- В свое время Леонидом Михайловичем Жунько было принято решение прописывать репатриантов по колышкам.

-- Тогда это действительно стало выходом из безвыходного положения. Но сейчас о колышках говорить не приходится. Нет земли. А люди продолжают возвращаться. Не так массово, как тогда, но возвращаются. Они не на Украину едут. Едут в Крым. В основном из Узбекистана. И никто, кроме власти, этот вопрос решить не может.

И, к сожалению, таких вопросов, решение которых теряется в лабиринтах властных коридоров, очень много. Я бы сказал -- подавляющее большинство. Вот мы начинали, как вы выразились, с вопроса языкознания. Сколько времени прошло от принятия исторического решения (не иронизирую, подчеркиваю особую значимость) о трехъязычии в Крыму и Севастополе? Два года. Первые результаты, хоть какие-то, быть, по логике вещей, должны. А их нет.

В Севастопольской зоне, где существует шесть официально признанных мест компактного проживания крымскотатарского народа, в этом году мы не смогли открыть ни одного класса с углубленным изучением родного языка. И знаете, почему? Отвечу нашей поговоркой: если надо зарезать воробья, то пусть зарежет мясник. Всякое серьезное дело должны делать специалисты. Чтобы получить нормальный конечный продукт. Мы могли бы привлечь молодых педагогов: в индустриально-педагогическом колледже есть хорошее крымскотатарское отделение. Но не можем -- их поселить негде. А как учить физике на крымскотатарском? Методики нужны, а значит, должны быть методисты, которые на кого-то должны замыкаться и в какую-то структуру входить... И так во всем: за ниточку потянешь -- клубок проблем наворачивается. Хоть в культурной сфере, хоть в вопросах практического обустройства людей: дороги, электро-, газо-, водоснабжение... Тут ведь не рядовая ситуация: всем холодно, все в пальто, а я без очереди требую себе шубу. Все возмутятся. И правильно сделают. Но ведь у многих переселенцев из числа депортированных на сегодня этого среднестатистического «пальто» нет. А вот когда все в пальто, а я в рубашке... Если человек чувствует, что он никакого другого, отличного от остальных формата или сорта, он совершенно по-другому начинает чувствовать и понимать. За всем этим и лежат межконфессиональный мир и межнациональное согласие. Есть указ о помощи депортированным -- его просто надо выполнять. Есть закон, устанавливающий равноправие трех языков, -- он должен реализовываться на практике. И все. И тогда народ реагирует. На добро ответит добром. На неприятие -- неприятием.

-- Даже клубок проблем, если его распутывать сообща, тоже возможность к объединению, консолидации...

-- В Севастополе, кстати, практически все руководители города (за исключением Сергея Иванова) это прекрасно понимали. Все наиболее острые проблемы мы или снимали, или купировали благодаря постоянной слаженной работе. И на сегодня у нас хорошие контакты и с губернатором С.И. Меняйло, и с заксобранием. Показательно, например, то, что в составе общественной палаты Севастополя -- два крымских татарина: председатель регионального меджлиса Энвер Талятович Мамутдинов и я. Один -- по квоте губернатора, второй избран самой палатой. Как показатель, которым мы, кстати, гордимся: в Севастопольской зоне за все эти непростые вообще-то годы не было ни одного случая самозахвата крымскими татарами земли.

С нами можно вести диалог. Тем более сейчас, когда появляются новые темы, способные не разъединить, а наоборот, сблизить народы Крыма. Да и без новых тем у нас, согласитесь, очень много того, что способно объединять.

По материалам газеты «Слава Севастополя»
Беседовал Николай СКРИПНИЧЕНКО